«Карательная психиатрия?»: как пенсионерку из Азова обвиняют в избиении участкового

Чем «провинилась» пожилая женщина? Почему случаи принудительного лечения в донских психбольницах начинают носить массовый характер? И что происходит в Ростовской области — выяснял корреспондент RostovGazeta.

Принудительное лечение

С 1 сентября 2024 года вступили в силу поправки в закон о психиатрической помощи. Юрист, адвокат Антон Габович отмечает, что этот закон существовал всегда.

«И раньше, и сейчас поместить человека без его согласия на лечение в медучреждение психиатрического профиля очень сложно. Во-первых, требуется заявление самого человека, его законного представителя или медицинской организации. А во-вторых, существует определенная процедура. Решение о помещении гражданина на лечение принимает медицинская комиссия», — объясняет эксперт.

Новые поправки в закон, по словам юриста, призваны защитить пациентов психиатрических медучреждений. Их наделили определенными правами — они могут без цензурирования подавать жалобы и обращения в различные государственные органы.

Также, по словам юриста, новый закон допускает временное ограничение прав пациентов психиатрического профиля. Находясь на лечении, они не смогут, в частности, отправлять письма, встречаться с родственниками, получать корреспонденцию.

«Делается это не просто так, а в интересах здоровья пациентов и безопасности других лиц. Решение о временном ограничении прав принимает заведующая отделением или главный врач на основе рекомендация лечащего врача», — уточняет Антон Габович.

Однако, как бы то ни было, странные события, навевающие на мысли о возможном «карательном» лечении в психиатрических медучреждениях, все чаще происходят в Ростовской области.

Так, RostovGazeta рассказывала, как абсолютно здоровую ростовчанку силой удерживали в психбольнице. Похожая история может и сегодня произойти и в Азове.

Странное поведение

Жительница Азова Алина рассказывает, что раньше жила в селе Кулешовка. Однако жилье сильно пострадало от пожара. На покупку новой квартиры не было средств. Поэтому уже несколько лет она с младшей сестрой, пожилой тетей — Людмилой Гочман и маленькой собачкой живут в съемных квартирах. Так, в декабре 2023 года они переехали в квартиру в Азове.

По ее словам, семья из трех женщин жила тихо. С соседями не общались, ни с кем ни конфликтовали. А соседку по лестничной клетке даже не знали в лицо.

Алина рассказывает, как однажды поздним вечером в апреле ее тетя пошла выгуливать собаку.

«Собака гавкнула на соседку. После чего соседка ворвалась ко мне в квартиру. Стала орать, сыпать матом и угрозами. Крик стоял такой, что, наверное, слышали по всему району. Тогда я даже не понимала, что произошло. А она орала так, что у меня появились подозрения о наличии у нее какого-то психического заболевания», — вспоминает Алина.

Буквально через пять минут, по уверениям собеседницы, возле квартиры появился участковый. Одновременно с ним после прогулки с собакой в квартиру поднималась и тетя.

«Без каких-либо объяснений, участковый стал нападать на нас. Тете выкручивал руки и насильно тащил ее в лифт. Я поспешила за ними, но он ударил меня по плечу. Оттолкнул так, что я спиной влетела в нашу входную дверь. Тетю он затащил в лифт, а я осталась заблокирована в квартире — он велел соседке держать дверь, чтобы я не вышла», — рассказывает Алина.

Однако, как сообщает собеседница, на помощь пришла несовершеннолетняя сестра. Вдвоем они силой распахнули дверь, и Алина выбралась из квартиры.

«Я побежала вниз. Меня удивило наличие автомобиля скорой помощи, в который участковый пытался затащить мою тетю. Кстати, специалисты скорой помощи тоже не понимали, для чего их вызвали. Они объясняли, что если нужна психиатрия, то не нужно было вызывать обычную скорую городской больницы. И не понимали, на каком основании участковый собирался отправить мою тетю в больницу. Обычно же везут в участок или на месте оформляют протокол. Но никак не устраивают драку, не бьют человека и не тянут его насильно в автомобиль скорой помощи», — уточняет Алина.

Племянница добавляет, что ее и вовсе не хотели пускать в машину.

«Запрыгнуть мне удалось в самый последний момент. Иначе бы мою тетю — 69-летнюю женщину, увезли бы одну», — констатирует племянница.

В пижаме и тапочках в апрельский холод

По словам Алины, следующую драку участковый полиции устроил в приемном отделении больницы.

«Он же насильно тащил мою тетю в приемное отделение! Порвал ей осеннее пальто, оторвав практически половину рукава, выкручивая руки. Представляете, с какой силой он хватал пожилую женщину? Я пыталась заснять происходящее на телефон, но он выбил его у меня из рук. Тетю он тащил так, что она потеряла тапки — я шла следом и собирала их. Затащив ее босиком в отделение, он оттолкнул меня и закрыл дверь. Я осталась на улице в одной пижаме и резиновых тапочках — я же собиралась ко сну дома, когда все это произошло», — подчеркивает собеседница.

Племянница добавляет, что ночью в пижаме и тапочках провела на апрельском холоде перед стеклянной дверью больницы не менее четырех часов. Замерзнув окончательно, в шесть утра она догадалась позвонить в МЧС.

«Я умоляла о помощи чуть ли не на коленях. К тому времени я уже не могла находиться на улице. И оставить тетю одну в больнице тоже не могла. Из МЧС позвонили дежурному в Ростов, и только после его указаний участковый открыл дверь больницы и выпустил мою тетю. И вот в таком виде — я в пижаме, в шесть утра возвращались с тетей пешком домой, через весь город», — говорит Алина.

Жительница Азова добавляет, что после удара об дверь у нее сильно болела рука. В кровоподтеках была спина. После длительного ожидания на улице она заболела воспалением легких. А застуженные кости на ногах, по ее словам, теперь не подлежат лечению.

Молниеносное развитие событий

В этот же день тетя с племянницей поехали в травмпункт.

«Судмедэкспертизу сразу пройти не удалось. Сперва нам долго не выдавали направление. Пришлось даже обратиться к начальнику. Он нас принял и велел показать побои. Мы разделись в его кабинете. Он увидел побои и сказал, что побеседует со своим сотрудником. То есть, за такие дела у нас просто проводятся беседы? — возмущается Алина.

Потом, в бюро, по ее словам, не оказалось эксперта. Как азовчанам разъяснили, произошло какое-то убийство и велено было ожидать. А дальше события развивались еще более странным образом.

«Выяснилось, что мою тетю объявили в розыск. И это при том, что она ни от кого не пряталась, и мы об этом даже не знали. Открыли уголовное производство по факту того, что она якобы нанесла участковому какие-то телесные повреждения. А как она могла их нанести, если он, когда ее бил, держал ей выкрученные руки за спиной?», — не понимает племянница.

Алина добавляет, что ее тетя — пожилая, хрупкая женщина. А участковый — крепкий мужчина под два метра ростом, с которым она раньше пересекалась в спортзале на Западном.

А в конце июня пожилую женщину Людмилу Гочман задержали.

«Тетя вышла из дома в 7 утра, чтобы ехать на работу. Но какие-то люди в гражданском посадили ее в легковую машину — она звонила мне из нее. Отвезли ее сперва в отделение, где она пробыла около семи часов, не понимая, что происходит. Все это время я была с ней на связи. Потом ее привезли в другое место, и оттуда уже — в изолятор временного содержания. На следующий день был суд, ей избрали срок — месяц. Потом этот срок продлевался. И вот уже 2,5 месяца моя тетя сидит непонятно, за что. А еще ее хотят упечь на принудительное лечение в психиатрическую клинику. Это вообще за гранью понимания», — недоумевает Алина.

Собеседница подчеркивает, что ее 69-летняя тетя Людмила Гочман имеет множество заболеваний. Но не психиатрических. В их числе — перенесенные инфаркт и инсульт.

Любопытное совпадение

Племянница рассказывает, что повидаться с тетей ей удалось при проведении женщине психиатрического освидетельствования на Семашко в Ростове.

«Там мне разрешили пообщаться с ней пять минут. И вот что любопытно. Я приехала заранее, присела ждать напротив входа. И увидела, как этот участковый буквально за 10 минут до приезда конвоя с тетей, зашел в кабинет эксперта. Странное совпадение, не находите? А когда прибыл конвой, все „поручкались“ с участковым — поздоровались. Я все это видела. А потом тете установили непонятное психическое заболевание, которого у нее в жизни не было и нет», — уверена Алина.

Собеседница добавляет, что после произошедшего соседка заявила, что если семья не съедет с квартиры, то «живыми из нее не выйдут».

«Эта соседка — бывшая адвокат, у которой отобрали лицензию. Однако мы не хотели рисковать после этой угрозы и всего произошедшего. Сняли жилье в другом месте», — говорит племянница.

Собеседница добавляет, что результат судмедэкспертизы на руки ей тоже не выдали. Она его до сих пор не видела и не знает, что в нем написано.

«Единственное, что у меня осталось — это фотографии справок из травмпункта и фото рентгена ушибленной руки. Оригиналы справок у меня изъяли, когда проводили допрос в Ростове», — подчеркивает племянница.

Также, по словам Алины, ее пытались запугать

«Сперва мне угрожали тремя годами непонятно, за что. Потом — административкой. А теперь и вовсе ничего — якобы, уже прошло много времени, — объясняет собеседница. — А вот по побоям у меня на руках до сих пор нет никаких документов. Дело об этом только на днях показали адвокату — его не показывали 4 месяца. Наверное, пытались замести улики. Постановление об отказе в возбуждении есть, но мне не дают его на руки. Участкового к ответственности не привлекают. А мою пострадавшую тетю судят».

Темные пятна

Правозащитник Павел Сагайда отмечает, что полную картину произошедшего на данный момент он не знает и не понимает.

«Но сам факт того, что женщина 69 лет находится под стражей и обвиняется по составу преступления в причинении телесных повреждений сотруднику полиции, и, как я понимаю, не повлекших вреда здоровью, подразумевает, что, априори, на этого человека оказывается определенное давление», — высказывает мнение правозащитник.

Собеседник подчеркивает, что перед судебным заседанием 29 августа поинтересовался у прокурора, почему пожилая женщина оказалась под стражей? И получил объяснения, что она была объявлена в розыск.

«А Алина рассказывает, что тетя не могла быть в розыске, поскольку ее никто не искал, никуда не вызывал и не приглашал. Это может говорить о том, что сделано это специально для оказания на обвиняемую определенного давления. Все же понимают, что когда пожилой человек находится в СИЗО, он на все согласен, лишь бы покинуть это место», — делится подозрениями эксперт.

Удивила правозащитника и организация судебного заседания — оно проходило в закрытом режиме, о котором накануне никто не знал.

«Из-за рассмотрения дела в закрытом режиме, судья потребовала, чтобы мы вышли. Это нашли такой выход? Чтобы мы не могли придать огласке сложившееся дело?» — недоумевает эксперт.

Спикер отмечает, что факт появления участкового из-за громко лающей собачки тоже вызывает вопросы.

«Когда я служил в органах внутренних дел, никому в голову не приходило, что уголовное дело могут возбудить по таком составу. Это же позор системы обеспечения правопорядка, надзора и следствия! Зачем участковый начал вступать с пожилой женщиной в телесный контакт? Чтобы притащить ее на освидетельствование в больницу? А какой была цель доставления ее в больницу?» — задается вопросами правозащитник.

Эксперт добавляет, что «заказчик» этого дела совершенно непонятен. Для чего это потребовалось соседке, с которой люди даже не пересекались?

«Но есть и другая сторона вопроса. Алина получила телесные повреждения. Есть материал, и нет никакого процессуального решения. В этом деле много темных пятен, которые вызывают определенные сомнения. А если есть сомнения, это же о многом говорит?» — отмечает Павел Сагайда.

Настоящие менты

Борец против коррупции, журналист, политолог Евгений Михайлов, известный своими «громкими» расследованиями, отмечает, что простым людям сейчас сложно доказать свою правоту.

«Когда надо скрыть истинного преступника, всегда виноваты бабушки, дедушки, дети… К сожалению, есть сейчас у нас такая практика. На мой взгляд — это позор для полиции, если 69-летняя бабушка может нанести вред здоровью полицейского. Может, конечно, она занималась системой боевых искусств Ушу, ткнула его пальцем, и он чуть не умер? Но лично я в этом сильно сомневаюсь», — говорит политолог.

Журналист уверен, что руководитель главка должен сам вмешаться в эту ситуацию и, скорее всего, извиниться перед людьми. Разобраться и найти какой-то консенсус.

«Вдруг эта бабушка действительно случайно сильно царапнула человека кулаком? Но, даже если это и так, то за это не надо ее сажать. Разве что если б она ударила участкового лопатой — тогда бы еще куда ни шло. А так, судя по всему, никакого применения подручных средств не было. Поэтому и выглядит это смешно. И держать за это пожилую женщину в СИЗО, как минимум, очень странно», — уверен Евгений Михайлов.

Собеседник добавляет, что зачистки в судебном корпусе и правоохранительных системах Ростовской области были и будут. Однако главный вопрос, по его словам, заключаются в другом — чтобы после этих «зачисток» хоть кто-то остался работать.

«Никто не хочет идти работать в полицию, видя, что там происходит. Поэтому „на земле“ и остаются такие участковые, которых „бьют“ бабушки. А настоящие полицейские подают заявления и уходят из этого беспредела», — резюмирует собеседник.

По информации Азовского суда, заседание, на котором будет рассматриваться дело Людмилы Гочман, отложено на 18 сентября. Редакция продолжит следить за ситуацией. Информация уточняется.

Ранее RostovGazeta сообщала, как продолжается оперативная работа по делу ростовских судей.