Пристава обвинили в краже 10 тысяч на суде по делу «отравителя» таллием в Ростове

В Ленинском райсуде рассматривали прошение подсудимого Владислава Шульги об отводе судьи, прокурора и следователя. Все дело в том, что Шульга заподозрил их в сговоре, когда увидел, что они на прошлом заседании выходили втроем из одного кабинета. Законы в России таковы, что судья сама рассматривает прошение на свой же отвод.

«Конечно же, судья не приняла мое прошение на отвод», — говорит Шульга.

В зале заседания находился слушатель Игорь Гурбич, у которого пристав выхватил портмоне в присутствии сотрудников полиции.

«Когда мне вернули паспорт, я не обнаружил свои десять тысяч рублей. В портмоне находились документы, а также две купюры по пять тысяч рублей. Заявление в полицию уже написано, правоохранители разбираются в произошедшем», — рассказал Гурбич.

Комментируя инцидент с отводом судей, заместитель председателя РОКА «Советник» Екатерина Водяник отметила, что подобное внепроцессуальное общение судей с участниками со стороны обвинения встречается.

«Бывает, что они обсуждают, что будет рассматриваться, какие подводные камни или какие нарушения есть в деле, заявит ли о них защита, а часто даже согласовывают будущее решение или, по крайне мере, о выносимом решении стороне обвинения, как мне кажется, бывает известно заранее. Не для кого не секрет, что наш судебный процесс, по-прежнему, носит обвинительный уклон. Многие судьи — бывшие работники следствия или прокуратуры, некоторые из них просто винтики системы, не готовые принять объективное решение, поэтому предпочитают „проговорить“ процесс со стороной обвинения. К ним каждый день ходят в заседание одни и те же сотрудники следствия и прокуратуры, кого-то они просто знают лично», — говорит Водяник.

Адвокат добавила, что порой судьи без стеснения общаются со стороной обвинения.

«В моей практике был случай, когда надзорное производство (материалы, которыми пользуется обвинение в ходе слушания дела) государственный обвинитель хранил в шкафу в кабинете судьи. Безусловно, нет ничего предосудительного, когда судья до или после процесса обсуждает с участниками процесса какие-то организационные вопросы, но присутствовать при таком разговоре, как я полагаю, должны обе стороны. Однако, к сожалению, случай общения судьи со следователем и прокурором в течение часа в кабинете не является прямым нарушением закона», — отметила Водяник.

В законе такого прямого запрета для судей просто нет. Нет такого запрета и в Законе о прокуратуре. Это лишь косвенно может подтверждать наличие оснований для отвода, которые установлены Уголовно-процессуальным кодексом.

«При этом закон закрепляет принцип независимости судей, объективности и беспристрастности суда при принятии решения по делу. А Кодекс судейской этики призывает судей во внесудебной деятельности и во внеслужебных отношениях избегать всего того, что могло бы умалить авторитет судебной власти, вызвать сомнения в ее беспристрастности и справедливости. Полагаю, что в целях соблюдения данных ключевых принципов отправления правосудия подобные случаи недопустимы», — сказала Водяник.

Ранее в доме таганрогского «отравителя» таллием искали украденный пистолет.