Как диеты делают несчастнее: почему ростовчанки отказываются есть

RostovGazeta разбиралась, почему у людей возникают проблемы с питанием, как лечить анорексию и булимию и можно ли справиться с болезнями без медицинского вмешательства.

Любовь или мода

Психолог Александр Галицкий расстройства питания связывает с принятием ребенка и любовью. «Пища — самый первый способ дать любовь и заботу, в самом раннем возрасте основной потребностью ребенка является еда. Если тебе плохо — значит ты скорее всего голоден, тебя кормят — становится лучше. При взрослении мы перестаем осознавать этот факт, но связь пищи с этими чувствами остается. Таким образом, в глобальном смысле расстройства пищевого поведения, такие как булимия и анорексия, — это неспособность принять заботу и любовь. Переедание же, наоборот, принято связывать с их недостатком», — рассказал Александр. Он отметил, что абсолютно точно необходимо комплексное лечение, частью которого обязательно должна быть и психотерапия. «Однако этим чувствам всегда уделяется особое внимание», — добавил психолог.

Он отметил, что влияние моды на пищевые расстройства установить сложно. «Многие ее (моду) винят, но забывают, что эти заболевания известны довольно давно — первым описаниям анорексии в медицинской практике около 300 лет. Ранее пищевые расстройства тоже существовали, это не достояние 21 века. Опять же, сейчас просто намного легче коммуницировать, чем даже 50 лет назад, поэтому создается впечатление, что этого не было. Было — просто не все знали», — считает специалист.

По его словам, отличить обычную диету от патологии можно: болезнь всегда вызывает дезадаптацию. «Когда человек измеряет свой вес в день более десяти раз, усердно считает калории или наоборот постоянно переедает — повод начать беспокоиться. Возможно, что вашему близкому нужна помощь, которую он не может попросить у вас, но пытается показать это всеми доступными способами», — заключил Александр.

Корреспондент RostovGazeta направил запрос в пресс-службу минздрава Ростовской области по этой теме, однако не получил ответа.

Почему похудение может обернуться пищевым расстройством

Сообщество «Квиркультура в РнД» организовало встречу, посвященную психоактивизму. На ней свою историю рассказала девушка, в прошлом страдающая анорексией, Катерина Столетняя. RostovGazeta приводит выдержки из ее выступления.

Расстройства пищевого поведения — это не про вес и не про еду, это следствие тревоги, ненависти к себе и непринятие своего тела. Туда входит и орторексия (помешанность на здоровом питании), дранкорексия (прием пищи заменяется алкоголем) и другие.

Но откуда берется ненависть к себе?

Первая причина — это общество. Мы все растем в социуме, и с детства образ красоты давит на нас всех, в частности, на женщин. Нет репрезентации полных или толстых персон, мы видим худых моделей, рекламу средств для похудения. Все это смешивается в один посыл: «Не будь толстой».

Мы слышим, как избыточный вес влияет на суставы, что от двух лишних килограммов разовьется диабет. Никто не говорит о том, что диабет развивается у больных анорексией, что суставы рушатся от диет, что у булимиков крошатся зубы. Нам говорят, что нужно избавляться от целлюлита. При том, что это вторичный половой признак у женщин, его наличие абсолютно нормально.

Хотя статистика не очень верна — многие не обращаются к специалистам и специалисткам -, но процент больных анорексией и больных любыми расстройствами пищевого поведения довольно высок. Плюс у нас очень мало специалистов и лечебниц, которые специализируются именно на расстройствах пищевого поведения. Не так давно открылась в Москве такая лечебница, и места тут же разлетелись, потому что проблема глобальная.

К другим причинам можно отнести культуру сравнения себя с другими и обстановку в семье. Например, на вас может повлиять, если полный член семьи говорит, что хочет похудеть, или кого-то травят из-за веса.

История: от танцев к голоданию

С детства я занималась танцами. Мне говорили, что для этого девушка должна быть тонкой и грациозной. Где-то лет в шесть я уже начала отказываться от сладкого. В 12 я бросила танцы, плюс у меня были гормональные перестройки, я набрала вес.

И я попыталась похудеть с помощью правильного питания и спорта. Это было как по щелчку. Сначала ты смотришь на группы «Типичная анорексичка» и думаешь: «Боже мой, какой кошмар, они вредят себе». А потом вступаешь в группу и лайкаешь нереалистичных худых девушек.

Где-то лет в 13-14 начались диеты, они ужесточались. У них названия еще такие уродские — «Любимая», например, где ты семь дней почти ничего не ешь. Затем я начала считать калории, со временем все стало более жестко. У меня были дни, когда я ела на 300 килокалорий (примерно столько в двух вареных куриных яйцах — RostovGazeta). Сейчас я понимаю, что когда ты знаешь калорийность жвачки и моркови — это не свобода от еды, а зависимость.

Потом я начала сидеть на питьевых диетах. Есть более мягкие, когда можно пить бульоны и все, что пьется, есть с чаем и кофе и есть, по сути, голодания, где можно пить только воду. Голодания длились по-разному, где-то четыре дня, потом я начинала себя плохо чувствовать. И я срывалась на переедания, сметала полхолодильника и наедалась до боли в животе. Я ходила в школу и живот предательски урчал в самые тихие моменты.

На самом деле, не знаю, откуда во мне были эти силы, но после девятого класса я училась в колледже постановки театрализованных представлений, организации массовых мероприятий. И ни в одной сессии у меня не было ни одной четверки: учеба помогала отвлечься и не есть. Это подкреплялось убеждениями из пабликов: «Без еды легче думается». Хотя это, конечно, не так.

О моих проблемах с питанием знали подружки в школе, но у нас была организация худеющих. После девятого класса, когда я училась в колледже, я стала это обсуждать с моей лучшей подругой. И она начала мне помогать. Плюс психолог был в колледже. Наверное, самой последней узнала мама, как это ни странно.

Мама не подозревала о расстройствах питания, потому что мое голодание не приводило к резкому снижению веса из-за перееданий.

На встрече также присутствовала мама Катерины. Она отметила, что подозрения насчет проблем с питанием дочери у нее были постоянно. «Подумав, я решила, что у человека должно быть право худеть или нет. У нас были разные договоренности насчет питания. Ей нельзя было выходить за минимальную границу индекса нормы, были продукты, которые обязательно надо есть. Она присылала мне фото курицы рыбы. Не знаю, действительно ли она ее ела», — рассказала женщина. Она добавила, что нельзя все время водить дочь за руку, она сохраняла к ней доверие. «Глубины проблемы я не понимала. И думаю, до сих пор не знаю. Я, например, ни разу ее не ловила на эпизодах рвоты. Что касается чувства вины, то я, наверное, буду жить с ним всегда», — заключила собеседница.

Во время худения я общалась с одной девочкой. Когда мы только познакомились, у нее был вес около 39. Она лежала после операции, ей удаляли почку. И она говорила: «Мне сейчас нельзя сидеть на питьевой диете. Но я выздоровею и продолжу». Когда я начала лечиться, то потеряла связь с этой девочкой. Есть такая страшная мысль: а жива ли она вообще. Статистика смертности от расстройств пищевого поведения очень высокая. Она гораздо выше, чем от ожирения, которым все нас так пугают.

Я думала, что у меня все нормально, я же не весила 35. Но лучше раньше обратиться за помощью, потому что организм может начать отвергать еду. Болезнь в какой-то степени становится зоной комфорта. Когда ты привык системно голодать, у тебя не получится просто взять и поесть.

Из-за анорексии у меня появились проблемы с желудком. Еще есть проблемы с зубами, возможно, это связано, с вызыванием рвоты. Какое-то время я замечала несильное выпадение волос.

Лечение и булимия

Идеи бодипозитива (принятия своего тела — RostovGazeta) мне не помогали. Я думала, что все тела прекрасны, только не мое. Плюс начала считать, что, если боюсь поправиться, значит у меня фэтфобия (ненависть к полным людям — RostovGazeta). И чувствовала вину за это.

У меня начала развиваться депрессия, я обратилась к психотерапевту. Потом стали появляться суицидальные мысли, я попала в психоневрологический диспансер, где мне снизили депрессивно-тревожный фон. Основной щелчок — это диспансер, в котором нельзя отказываться от еды, иначе тебя посадят на контроль питания. Там я привыкла есть. И когда там началась психотерапия, я начала озвучивать эту проблему. Помню, что у меня появился такой запрос, потому что я устала ненавидеть себя.

Мне было очень сложно начать есть, потому что от еды становилось плохо, появлялись рвотные позывы. Когда люди начинают лечиться от анорексии, то у них часто появляются компульсивные переедания и булимия. При осознании, что голодать — это вредно, организм пытается восстановить сразу все ресурсы. Булимия началась у меня зимой, продолжалась где-то полгода.

Самое страшное, что ты не знаешь, кончится ли это. В один день я прихожу счастливой и мне кажется, что я выздоровела, могу пойти съесть кусок пиццы. Проходит две недели и все начинается по новой. Когда это повторяется в четвертый раз, то не понимаешь, а кончится ли. Но сейчас я распознаю звоночки: отказы от ужина, желание взвешиваться каждый день. В прошлом году начала работать с психотерапевткой и ремиссия наступила в июле этого года.

Для лечения анорексии нужно комплексное решение проблемы. От нее нет таблеток, но расстройства пищевого поведения чаще всего сопровождает депрессия, стресс, тревога. Психиатрическая помощь может снизить тревожность, что, возможно, улучшит питание. А психотерапевтическая поможет изменить подход к худобе, это, возможно, основное направление лечения.

Поэтому я могу дать советы не о лечении, а, так скажем, лечении плюс.

Первое — это отписаться от всех аногрупп. Взамен можно подписаться на группы с реальными телами. Это может быть, например, магазин в инстаграме, который демонстрирует обычных неретушированных моделей или бодипозитивная группа.

Второе — искать позитивные примеры восстановления, это дает надежду. Я, например, читала статью о девушке, которая выздоровела после долгого лечения и 30 лет болезни. Это дало надежду.

Третье — это замена привычек. Раньше я взвешивалась каждое утро. Сейчас я понимаю, насколько это нерационально: организм хранит жидкость и прочее. Но это привычка, и ее можно заменить тем, что ты выпиваешь утром стакан воды.

Сейчас я вешу 50. Это на десять килограммов больше, чем когда была больна, и я чувствую себя хорошо, мне комфортно. Я прохожу мимо зеркала, и мне не страшно, не мерзко. Я ем абсолютно спокойно, когда хочу и, в целом, что хочу.

Когда я думаю о своем опыте анорексии и булимии, мне становится немного обидно. Ведь я могла бы потратить время и энергию на более полезные вещи. Вместо заучивания таблиц калорийности учить математику, например.