«Жена за деньги»: любовные практики донских казаков

Покупали женщин

По словам экспертов, вопросы создания казачьих семей на Дону всегда были объектом пристального внимания исследователей. К женщине в семье относились согласно принципу — откуда она взялась. Ведь некоторые документы наглядно показывают, что когда казаки заселялись на Дон, жен они сюда привозили. Некоторые, поступая на службу, уже были женаты. Но есть документы, рассказывающие и о том, как донской казак ездил за семьей в Польшу.

«Подавляющее большинство женщин на Дону были куплены. В плен брали мало. Например, за годы своей работы я нашел только один факт, как донской офицер женился на пленной турчанке, которую захватил в Анапе в 1790 году», — рассказывает заведующий лабораторией «Казачество» ЮНЦ РАН, профессор ЮФУ Андрей Венков.

Он добавляет, что если обратиться к давнему исследованию песен донских казаков, которое проводилось Ростовской консерваторией им. Рахманинова, то можно заметить странный факт. На Верхнем Дону мужские обрядовые песни распространились на территории от Курска до Архангельска, а женские (колыбельные, урожайные, хороводные) — были известны на Украине, в Белоруссии и Польше. Однако сведений о том, что донские казаки ездили туда захватывать женщин — нет.

«Скорее всего, на поток была поставлена работорговля Крымских татар, которые оттуда выводили миллионы. Все же смотрели сериал „Великолепный век“, где говорится о том, как пленница стала любимой женой турецкого султана, попав банально в плен. Это реальный исторический образ. Но она одна из миллиона стала султаншей, а остальных попросту продавали. У нас есть исследования, которые подтверждают, что донские казаки не только воевали с Крымом, но и торговали. Ну, а когда женщина куплена, какое к ней может быть отношение?» — делится фактами Венков.

Контроль верности

Правда, по его словам, у донских казаков существовали очень жесткие правила. Любой атаман в любой станице требовал, чтобы брачный союз соблюдался строго, никто не лез в семью. Ведь казаки и так жили в условиях экстрима на границе, не хватало еще и драк из-за женщин. За семьями формально следила вся станица. И эта тенденция прослеживалась до XIX века включительно.

«Последний документ на эту тему я нашел за 1830 год. Тогда станичный атаман узнал от пересказа слов соседки, что у «такого-то казака», который ушел на службу и служит уже два года, жена — беременная. Естественно, атаман сразу снарядил станичную повитуху, велев ей все узнать. Та сходила, увидела не беременную женщину, которая открестилась от того, что была беременной. Но повитуха отчиталась атаману, что, исходя из ее опыта, женщина явно была беременной, но уже родила, — рассказывает Андрей Венков. — Тогда атаман собрал комиссию повитух со всей станицы. И во главе с ними отправился выяснять сам. Дело дошло до войскового суда. Бедную женщину отвезли в Новочеркасск, где войсковая акушерка подтвердила, что она была беременной и родила. Но войсковой судья генерал Киреев был человеком заслуженным и уважаемым. Чтобы не выносить сор из избы, он быстро отреагировал. «Кто видел женщину беременной? Никто? Тогда дело закрывается — она не виновна».

Этот случай наглядно демонстрирует, что контролю женской верности в казачьей семье могли бы позавидовать сторонники брежневского режима, когда дела семейные публично разбирали на партсобраниях. Но у казаков все было намного строже, и к вопросам семьи, по уверениям экспертов, они подходили мудро.

«Например, если муж служит, а у жены постоянные пьянки и гулянки, да костер ночами горит — всем же понятно, что происходит. И хотя свечку никто не держал, доказательств никаких не обнаружили, но реагировать же надо. Вот и высекли бедную женщину в противопожарных целях. Дескать, огонь ночью жгла, а от него мог пожар возникнуть. Так и находили за что воспитывать», — отмечает Андрей Венков.

Казаки-обманщики

Изменяли ли женам сами донские казаки — история умалчивает. Однако эксперты рассуждают, что при службе казаков три года вдали от дома, вряд ли они сохраняли верность. Тем не менее, хвастаться этим было не принято, поскольку казаки должны подавать хороший пример подрастающему поколению.

«Но в народном творчестве есть такой пример песни. В XIX веке впервые появились ее рифмованные строки: «Говорили нам, что Польша богатая, а как узнали мы — голь проклятая». Сюжет относится к временам до 1794 года, когда выпивали в польской королевской корчме немец, поляк и донской казак. Немец платил таллерами, поляк — злотыми, а донской казак пил в долг. И на стене мелом записывал, сколько он должен — была такая практика в Польше. Вот он по стенке «мелит, и хозяйку корчмарку манит» с собой поехать, уговаривая, как на тихом Дону хорошо живут. Не сеют, не пашут и чистыми ходят. Та и отправилась с ним на Дон. Только довез он ее до ближайшего леса, привязал к сосне, и поджег. Сосна горит, корчмарка кричит: «Не верьте, девочки, донским казакам — все они обманщики», — говорит профессор.

Он добавляет, что в первой трети XIX века казаки попали под строгое прикрепление к территории. Все жили как в казармах. И если после отмены крепостного права русские крестьяне могли пойти куда захотят, вплоть до того, что уехать из своей губернии на пять лет, то казак без разрешения атамана не мог отлучиться даже на три месяца.

«Начался инбридинг, похожий на вырождение народа. Не случайно же, в это время среди казаков было больше самоубийств, чем убийств. А в практику общения вошло упоминание „бабушки татарки“, бабушки из Турции, Польши. Но, скорее всего, казаки выдавали желаемое за действительное, пытаясь подчеркнуть, что кровь у них свежая и они не вырожденцы», — сообщает Андрей Венков.

В изобилии любви

Опираясь на воспоминания предков, донские казаки рассказывают, что в былые времена казака венчал круг. В частности, по кругу брачующиеся обходили и куст ракиты, который вернул на Дон Степан Разин. Собеседники поговаривают о существовании некого писания известного русского богослова XVШ Тихона Задонского, который, по их словам, приехав на Дон, возмутился наличию двух, трех и даже четырех жен у казаков. И до сих пор в некоторых легендах можно услышать о том, что после этого святой угодник запретил казакам многоженство.

«Однако официального подтверждения этому нет. В метриках середины XVШ века отсутствуют упоминания о вторых и третьих браках. Скорее всего, за многоженство Задонский принял изобилие официальных наложниц — восточных женщин, которых казаки привозили из похода для помощи жене по хозяйству. Но это могли себе позволить лишь богатые казаки. Не случайно же на Дону была распространена фамилия „Ясыркин“, что означает, сын „ясырки“ — пленницы», — поясняет донской казак, не пожелавший публиковать свое имя.

О чем говорит калина на улице

Эксперты сходятся во мнении, что если в 90-е годы прошлого столетия в донских станицах еще сохранялись донские традиции, то с нулевых они стали размываться, а потом и вовсе исчезли. Донские казаки рассказывают, что сегодня на Дону проживают разные казачьи семьи. И наряду с крепкими, встречаются разводы.

Однако одна из казачьих традиций и ныне сохранена в донских селах.

«На утро, после первой брачной ночи принято выносить на улицу калину. Это говорит о том, что жена казаку досталась непорочной, что отец и мать сохранили девушку. При этом, даже когда встречались прецеденты, калину выносили все-равно. Сегодня тоже сохранена эта традиция. Веточки калины показывают всем на улице, приносят на работу, оповещая о том, что «девка досталась — первоцвет», — рассказывает директор Раздорского этнографического музей-заповедника Михаил Мерзляков.

Однако если раньше казак выбирал жену работящую, рукастую, необязательно красивую, но «гожую в хозяйстве», то сейчас, по словам собеседников, потомки донских казаков все больше предпочитают стильных и красивых, выбирая себе объект будущего обожания в соцсетях.

«Уникальность казачьего сословия заключалась и в воспроизводстве детей. Как правило, перед тем как уйти на службу в 21 год, казак уже имел одного-два ребенка. А браки были ранними, в 16-18 лет. Отголоски этому я встречал и в своей семье. Девчонке говорили так: «20 пасок съела и еще не замужем? Пора выдавать», — резюмирует Михаил Мерзляков.