«Кипучий город-бунтарь»: писательница Вера Панова о Ростове и Нахичевани-на-Дону

Вера Федоровна Панова родилась в 1905 году в Нахичевани-на-Дону. Она была лауреатом трех Государственных премий СССР (1947, 1948, 1950 годы). С 1922 года Вера Панова работала в редакции ростовской газеты «Трудовой Дон». Печаталась во многих периодических изданиях. В 1940 году Юрий Завадский на сцене Ростовского театра драмы имени М. Горького поставил спектакль по пьесе Веры Пановой «В старой Москве». В 1960-е годы в театрах Советского Союза шли спектакли по ее пьесам: «Проводы белых ночей», «Как поживаешь, парень?», «Сколько лет, сколько зим», «Еще не вечер», «Свадьба как свадьба». Государственные премии Панова получила за романы «Кружилиха», «Спутники». По ее сценариям были сняты десятки фильмов. По своим произведениям она написала сценарии к фильмам «Сережа», «Евдокия», «Високосный год», «Вступление», «Поезд милосердия» и другие.

Отмечу, что в двадцатые годы Вера Панова писала фельетоны в газете «Советский юг». Вера Федоровна публиковалась также в детских изданиях Ростова: газете «Ленинские внучата», в журналах «Костер» и «Горн».

В тридцатые годы Панова покинула Ростов. Вместе с детьми и матерью она несколько лет жила на Украине в селе Шишаки Полтавской области. Затем переехала в Ленинград.

Нельзя не вспомнить, что после убийства Кирова ее второй муж, известный журналист Борис Вахтин, был арестован по обвинению в принадлежности к «ленинградской оппозиции». Его обвиняли в связях с троцкистской оппозицией. Борис Вахтин был сослан на Соловки. По данным Википедии, 27 января 1938 года Борис Вахтин как «участник антисоветской террористической организации» был отправлен в Москву и заключен в Бутырскую тюрьму. 14 марта 1938 года приговорен к высшей мере наказания и 15 марта расстрелян на полигоне Коммунарка.

Картины жизни

Вера Панова умерла в Ленинграде в 1973 году. Она оставила после себя большое литературное наследие. Нам, сегодняшним ростовчанам, также интересны ее воспоминания и картины жизни Ростова и Нахичевани. Они, эти картины, хорошо описаны Пановой в книге «Сентиментальный роман» и автобиографической повести «О моей жизни, книгах и читателях».

В книге «О чем расскажет нам город» мы с краеведом Оксаной Мордовиной приводим разные выдержки из рассказов и повестей Веры Пановой о Ростове и Нахичевани.

Например, очень интересно и красочно она описывала картину народного культового праздника − крестного хода в Нахичевани. Как я уже писал, жила Панова на западной окраине Нахичевани, на 1-й линии, недалеко от Александровского сада (ныне парк имени Вити Черевичкина).

«Куда, бывало, ни глянешь вдоль Первой линии (вверх ли к Соборной или вниз к Дону), у всех ворот стояли столики, накрытые белыми скатертями. На столиках − иконки и чашки для водосвятия. Звенели колокола. На нашем столике ставилась полоскательная чашка с чистой водой и образ с мамиными венчальными свечами, обвитыми бумажной зеленой лентой… Шли женщины, молодые, многие принаряженные по случаю праздника: та вся в розовом, другая − вся в голубом, на нашей окраине это считалось очень шикарным. У кого не хватало денег на шик, те украшали себя газовым шарфом либо брошкой с поддельными камушками, либо наряжались в украинский костюм с множеством бус и лент. На паперти у Софиевской церкви сидели мужчины и женщины в страшных лохмотьях, изуродованные и искалеченные. „Лаяли“ кликуши. На перекрестках сидели торговки-семечницы. Маленький граненый стаканчик стоил одну копейку…»

А вот как описывала Вера Панова Александровский сад Нахичевани (ныне парк имени Вити Черевичкина):

«Он был довольно велик и содержался в чистоте. Кроме широкой главной аллеи, были в нем и уютные дорожки, и площадки для игр, и зеленые лужайки, осыпанные одуванчиками, и даже овраг, и даже что-то вроде пересохшего ручейка на дне оврага, и даже искусственный грот с терракотовыми карликами в островерхих колпаках. В этом Александровском саду вечерами играла музыка и была эстрада для представлений, на которой выступали девочки в диковинных розовых туфельках со срезанными носками. Зимой в Александровском саду заливали внушительных размеров снежные горы. Они предназначались для „катания публики на льду в особых вагончиках“.

По воспоминаниям Пановой, в Александровском саду были такие укромные места и уголки, где можно было собирать шампиньоны, а по парку каталась «продвинутая» молодежь того времени на «коньках на колесиках» (подобие современных роликовых коньков).

Не менее интересно читать строки Веры Пановой о том, как раньше выглядела Ростово-Нахичеванская межа (ныне Театральная площадь).

До октябрьской революции 1917 года на Ростово-Нахичеванской меже торжественно отмечали народные и религиозные праздники, в том числе и Пасху, день Святого Георгия, устраивали ярмарки. Все это тоже красочно описано в воспоминаниях и Веры Пановой, и всемирно известного художника Мартироса Сарьяна.

Но думается, не менее интересно будет нам узнать, как выглядела Ростово-Нахичеванская межа в двадцатые годы минувшего столетия, когда города Ростов и Нахичевань-на-Дону еще не объединились.

«Граница… Шел, бывало, по Коммунистической, мимо каменных домов и чугунных решеток, и прямо с тротуара ступал в бархатную пыль степной дороги, нагретой солнцем. Булыжная мостовая с трамвайными рельсами выбегала в распахнутое поле и пересекала его… По одну сторону дороги тянулся пустырь, где в ярмарку ставили карусели, качели, балаган. За пустырем − мусорные свалки, угольные склады, угольный, прокопченный, рабочий, неприбранный берег реки. По другую сторону сеяли хлеб. Вдоль хлебного поля, параллельно трамваю, была протоптана дорожка, ее обсадили молодыми акациями. Колосья кивали проходящим горожанам, дикие травы подступали к дорожке, повилика забрасывала на нее свои длинные побеги с маленькими розово-белыми граммофончиками… На „границе“ колосился овес. Тут хорошо было петь хором, никто не мешал. И можно было, устав, посидеть на низенькой травке, пахнувшей пылью и повиликой».

С большой любовью относилась Вера Панова к Ростову, к своей малой родине.

«Город, где я родилась и выросла, − Ростов-на-Дону, − не блистал в те времена красотой и чистотой, но это был живой, кипучий город, город-бунтарь, город-работник и остроумец.

Пестрый народ приливал в Ростов − русские, украинцы, армяне, грузины, азербайджанцы. Рыбой Дона, Черного моря и Каспия, фруктами Кавказа и Закавказья были завалены ростовские базары. Помню весенние ярмарки на площади перед Георгиевской церковью − на пыльном выгоне, утоптанном тысячами ног и усеянном подсолнечной лузгой; праздничную толпу окраин с женщинами в розовых и голубых шарфах; резкий перехлест шарманок и гармоний, карусели в раздувающейся мишуре, балаганы с размалеванными клоунами, китайских фокусников, этих магов моего бедного детства, сидящих на коврике и творящих свои чудеса прямо тут, на пыльной земле, перед глазами вплотную обступившей коврик взыскательной публики, которая жаждет подсмотреть секретные приемы чародея и простодушно восхищается, что ей это не удается… С детских лет я люблю город, его линии, свет, звуки, горячее дыхание его жизни. Незначительные уличные события полны для меня смысла и поэзии, и в книгах люблю читать описания городов и уличных сцен, особенно «массовки» под открытым небом, − хотя сама писать такие «массовки» не научилась и не знаю, научусь ли…» (Панова В. Ф. Немного о себе и своей работе // Советские писатели: автобиографии. М., 1972. Т. 4. С. 511)

С моей точки зрения, Вера Панова с большой любовью, талантливо и красочно описала наш город в разные его исторические периоды. И ее воспоминания сегодня для нас бесценны.

Жизнь Пановой была непростой. Но ее писательскую судьбу можно назвать счастливой. Ее любили советские читатели, она получала тысячи писем от своих поклонников. По-моему, это и есть настоящее счастье для творческого человека. Важно еще и то, что Вера Федоровна была не только талантливым писателем, но и искренне любила наш город и так тепло писала о нем.

А потому и мы, ростовчане, должны сохранять светлую память о Вере Пановой!

Георгий Багдыков