«Ели осетрину, пили Санторинское»: воспоминания о Ростове и Нахичевани Келле-Шагинова

С моей точки зрения, эти мемуары бесценны, так как в них очень ярко передан дух старого Ростова и Нахичевани.

Да и этот неординарный и талантливый человек принадлежал двум городам сразу − Ростову и Нахичевани.

Он был гласным Дум в Ростове и в Нахичевани, работал в городской управе, входил в различные городские комитеты, вел активную общественную и коммерческую деятельность.

По данным интернет-энциклопедии Хайазг, интерес к общественной работе рано проявился в жизни Келле-Шагинова. Как гласный он был уважаем и в Ростове, и в Нахичевани. Работал в ревизионной комиссии, проявил себя талантливым финансистом.

Иван Матвеевич активно занимался устройством водопровода, открытием и организацией работы городской публичной библиотеки. Армянские купцы хорошо понимали значение образования, а вот роль библиотек недооценивали. Все изменилось, когда за дело взялся Келле-Шагинов.

Вообще надо сказать, Иван Матвеевич был талантливым полемистом, умел отстаивать свою точку зрения. Например, по его настоянию были установлены фонари на меже, разделявшей Нахичевань и Ростов.

Воспоминания Келле-Шагинова интересны тем, что он погружает читателя в быт и нравы Нахичевани, мы узнаем, например, как в городе отмечали праздники и различные торжества.

«Заказывалась обедня, затем панихида по родителям. Из церкви священники приходят на чай домой. Затем начинаются визиты мужчин с 11 ч. до 2-х, родственников и знакомых. В зале накрыт стол со всевозможными закусками, винами и водками, в 12 часов − пирог, а до того подают кофе. После ухода родственников хозяйка, провожая, просит вечером пожаловать со всей семьей… Вечером в 8 часов собираются, все рассаживаются, − мужчины отдельно, женщины отдельно, подается чай, который пьют, держа на руках блюдца… Хозяева стараются всех усадить, чтобы не было скучно, мужчинам разносят пунш, женщинам − варенья, конфеты и пр. Затем открывается закусочный стол, к которому подходят сперва мужчины, а потом женщины. Вечер заканчивается ужином к 3−4 утра. К чаю подавались сухари домашнего приготовления и кренделя, густо посыпанные сахарной пудрой, лимон или сливки. Варенье к чаю не полагалось. А по окончании чая начинали разносить всем варенья в таком порядке: по два сорта на подносе, причем обычно каждый брал один сорт ложкой прямо в рот, а не в блюдечко. Сперва варенье из роз и вишен, потом, во вторую очередь − крыжовник и абрикос, а в третью очередь − груша и айва, в 4-ю очередь − апельсиновое и цедра или лимонное. Затем соты (медовые) и каймак. Затем „хурабья и бадемов мезе“, домашнего изделия, состоящие из муки, масла, сахара и из миндаля и яичного белка, особого приготовления пирожные. После этого − конфеты на большом подносе врассыпную: леденцы, мармелады, карамели разные с картинками. Конфеты обыкновенно гости брали и в карман, говоря, что это детям, это сплошь и рядом считалось в порядке вещей».

Конечно, с точки зрения сегодняшнего дня нахичеванцы ели очень много сладкого. Но это еще не все. Читая дальше Келле-Шагинова, ты понимаешь, что в Нахичевани был самый настоящий культ еды во время праздников.

«Ужин состоял всегда из отварной осетрины, которая подавалась в горячем виде, или отварной индейки, жареное из птиц − куры или утки, или барашек, начиненный пловом, или шашлык. А если первое из индейки, то второе − рисовый плов с кишмишем и миндалем. На сладкое подавался пудинг или желе, а позже появлялись пломбиры или мороженое. Затем фрукты: яблоки, груши, апельсины».

Особо следует отметить, что нахичеванские мужчины знали толк и в спиртном. Вот как об этом пишет Келле-Шагинов: «Мужчины вначале пили водку, а за ужином − вино, мадеру, херес, и больше всего − Санторинское, которое привозилось греками, донские вина: цимлянское, раздорское и проч. Дамам подавалось только сладкое − кизлярское или прасковейское вино, каковое вкушали неполную рюмку по обычаю… До ужина мужчинам подавали пунш, состоящий из трети стакана кипятка с сахаром и лимоном, в который подливали ром по вкусу. Таких пуншей подносили без конца до ужина, по числу пуншей ценилось и достоинство вечера. У богачей приглашался на вечер играть оркестр на именинах и устраивались танцы».

Интересно Келле-Шагинов описывает и то, как в Нахичевани проходили балы.

«Бильярд, открытый буфет, дамы на балу разносили конфеты, оршады, лимонады от дирекции. Пошли новые танцы: лансье, мазурка, гран-рон. На балах играл большой театральный оркестр из ростовского театра, устраивались семейные ужины после бала на особых столиках. Лакеи во фраках, белых перчатках, поварские меню − все это на новый манер, не так, как обыкновенно проводились вечера у нахичеванцев. В общественную жизнь Нахичевани пробилась новая мощная струя».

К концу девятнадцатого века светская жизнь в Нахичевани уже мало чем отличалась от столичной. Это был российский и европейский город с армянским колоритом.

Келле-Шагинов оставил своим потомкам и воспоминания о том, как встретили Ростов и Нахичевань Красную армию 8 января 1920 года. В это время Иван Матвеевич работал в Ростовской управе.

«Красная армия 7 января нового стиля (24 декабря) 1920 года заняла Новочеркасск, а 8 января − Ростов. Вместе с конницей Буденного шла 13-я Кубанская дивизия под командованием Левандовского. Наступало Рождество. Обыкновенно управа прекращала занятия 24 декабря (по старому стилю). В двенадцать часов дня городской голова Козлов объявил по управе всем, что они свободны. А сам, попрощавшись с членами управы, со слезами на глазах ушел, чтобы больше не возвращаться; уехал с отступающими войсками по направлению к Екатеринодару. Мы же с другими остались и пошли по домам. Выйдя на улицу, наткнулись на бесконечную вереницу отступающих войск − обоз из реквизированных повозок чалтырских поселян, двигающийся по Таганрогскому проспекту к мосту за Дон. Это движение продолжалось до поздней ночи и на другое утро, 25 января (8 января). Показалась Красная армия. Был бой под Нахичеванью, стреляли у Балабановской рощи, но Ростов заняли без боя. Хотя 24-го белые писали, что Ростов не отдадут, сами позорно удрали» (И.М. Келле-Шагинов. «Моя единственная жизнь. Дневники и воспоминания». Издательство «Старые русские». 2015 год. Стр. 141).

Читая воспоминания Келле-Шагинова, чувствуешь, как сильно любил Иван Матвеевич свой город, как восхищался и гордился им. Он пишет: «Это был город, выдающийся по своему благоустройству и процветанию среди других городов провинциальной России».

Келле-Шагинов очень тяжело переживал крушение старого мира и исчезновение Нахичевани.

Вот какими словами заканчивает он свои мемуары: «Ростовский горсовет „по представлению рабочих“ стал называть его не Нахрайон (прим. бывший город Нахичевань-на-Дону), а Пролетарский район − окончательно, таким образом, сведя на нет имя города, как в действительности не существующее, предав его забвению. На этом заканчивается история Нахичевани-на-Дону».

Эти строки Келле-Шагинов написал в 1929 году.

И все-таки история Нахичевани на этом не закончилась. Нахичевань и сегодня является прекрасным уголком старого Ростова. Я считаю, что Нахичевань − это визитная карточка и украшение города Ростова-на-Дону.

А что касается Келле-Шагинова, то этот неординарный человек был настоящим патриотом своей малой родины и любимого города.

Георгий Багдыков