«Попы на мерседесах»: как зарабатывают церкви Ростова

Как ростовчане восприняли эту идею, почему Донская митрополия заинтересована в появлении новых церквей, на что живут сегодня служители, разбирался корреспондент RostovGazeta.

Выступая на пресс-конференции, посвященной 10-летию Донской митрополии, Меркурий рассказал, что число священнослужителей увеличилось с 341 до 512 человек, количество приходов с 268 до 442, а количество храмов и молитвенных помещений возросло с 385 до 558. Тем не менее, несмотря на активное развитие церковной жизни на Дону, Меркурий подчеркнул, что Ростову не хватает порядка 10-и храмов в новых, развивающихся микрорайонах: на Северном, в Красном Аксае, в старом аэропорту, в Суворовском, в Левенцовке.

Греховные районы

Однако далеко не все ростовчане позитивно восприняли данную инициативу епархии. Многие захотели вместо новых храмов увидеть объекты социальной инфраструктуры: новые поликлиники и больницы, детские сады, спортивные комплексы. Особое недовольство выразили жители микрорайона Суворовский. И это объяснимо: в 2021 году в единственной в микрорайоне школе № 75 оказалось набрано 20 первых классов. Хотя школа рассчитана на прием чуть более 1,3 тыс. учеников, уже сегодня в ней учится свыше 4 тыс. школьников.

«Но главная проблема новых районов — отсутствие общественно-деловой инфраструктуры. Из-за этого — тяжелейшая ситуация с транспортом. Причина — в отсутствии офисных зданий. Застройщик даже на первом этаже жилых домов продал квартиры. Весь район едет „в город“ на работу вместо того, чтобы рабочие места создавать „у дома“. Поэтому в некотором смысле появление храма — это рабочие места. Но главное, чтобы место под храм закладывалось при планировке района изначально. А не за счёт парков и другой необходимой инфраструктуры», — убежден ростовский блогер-урбанист Артемий Зайцев.

Глава регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Александр Кожин назвал «ужасом» решение митрополита Меркурия о строительстве десяти новых церквей.

«В наших школах уже есть классы „У“ — громадные школы, которые переполнены. У нас масса нерешенных проблем. Не хватает школ и детских садов. А насчет храмов — хватает старых пустоватых церквей. И строить новые, из расчета, что люди бросят все свои дела и придут ставить свечки, это ужас», — пояснил свое мнение Александр Кожин.

По его словам из-за коронавируса люди все реже стали приходить в церковь, заполняемость храмов сегодня остается пределах 4-5%.

«Я не помню, чтобы кто-то хотел придти в храм и помолиться и из-за переполненности не хватило места, чтобы поставить свечку», — подчеркивает Кожин.

Кто строит

Мнения опрошенных RostovGazeta горожан разделились. Одни посчитали строительство православных храмов в новых районах разумной идеей. Другие заняли нейтральную позицию, заметив, что для строительства храма потребуется большой земельный участок земли, и кроме как в парках, возвести его негде. А парки Ростова и без того теряют свое основное предназначение. Третьих возмутило, что в новых районах не хватает объектов социального назначения — школ, больниц, детских садов, спортивных площадок.

«Поэтому важно, чтобы новые храмы не строили за счет бюджета. Люди не поймут — храм вместо школы», — делится мнением Артемий Зайцев.

Инициатор строительства одного из храмов в Ростове, не пожелавший публиковать свое имя, сообщил, что возвести культовое сооружение очень сложно в финансовом плане. Поэтому сразу храм никто не строит, а возводят маленькую, недорогую в строительстве «церковь» — вагончик. И только после этого начинается серьезный поиск инвесторов, который в среднем, занимает 2-3 года.

«Но найти инвестора на строительство храма — это дело случая», — уверен собеседник.

Он добавляет, что нередко маленькая церковь может простоять и 10 лет.

Однако и она сразу же ставится на баланс епархии. В ней проходят службы. Ярким тому примером может служить небольшая церковь Иоанна Воина на ул. 339-й Стрелковой Дивизии, рядом с которой сегодня строится большой храм.

Возводят храмы, как правило, обычные строительные компании. В этом вопросе требования к исполнителю просты: выбирают тех, кто дешевле.

«К нам обращались за разработкой проекта для строительства Храма Георгия Победоносца в переулке Халтуринском в Ростове. И когда мы предоставили эскизный проект, спонсор сильно озадачился: „Сколько же это все будет стоить?“. В итоге, за выполненную работу нам не заплатили, а вскоре, слева по Халтуринскому появилась тривиальная голубая церковь», — рассказывает руководитель архитектурной мастерской «Новая Аттика» Владимир Кирьязиев.

Тем не менее, другой проект компании — проект реставрации Храма Рождества Пресвятой Богородицы с семейной усыпальницей атамана М. И. Платова в хуторе Малый Мишкин Аксайского района, был успешно реализован.

Большие деньги

Бывший клирик Ростовского кафедрального собора, запрещенный в служении протоиерей Александр Усатов, в беседе с корреспондентом RostovGazeta рассказал, что для восстановления некоторых храмов выделяются бюджетные средства. И это, по его словам, большие деньги.

«Капитальная реконструкция Кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы в Ростове-на-Дону потребовала более миллиарда рублей, при этом около 176 миллионов было выделено Министерством культуры», — подчеркивает Усатов.

По его подсчетам, на строительство храма потребуется минимум один миллион евро. Экс-клирик вспоминает известную церковную поговорку: «Если хочешь разбогатеть — строй храм».

«В принципе, долгострой способен обогатить настоятеля. С одной стороны спонсоры видят результаты финансовых вложений, а с другой — наглядное подтверждение необходимости новых пожертвований, — поясняет Усатов. — Я слышал много историй, когда люди жертвовали сотни тысяч и даже более миллиона рублей, но деньги были использованы не по целевому назначению. Это охладило пыл многих меценатов, а условия пандемии еще более сократили помощь спонсоров».

Богатые и бедные приходы

По словам Александра Усатова, доходы РПЦ внутри системы распределяются неравномерно. Современные городские храмы живут за счет спонсоров-богачей. Но найти такого мецената — большая удача. В сельских условиях приход существует за счет бабушек и еле сводит концы с концами.

«Там священник чаще видит овощи и сметану, чем банкноты. Хорошо, если у него сложились дружеские отношения с руководителем колхоза или иной местной организацией. Но даже в богатых приходах обычный священник может влачить нищенское существование. Так бывает, когда клирик не находит уважения у настоятеля, а доход прихода распределяет именно он», — рассказывает Александр Усатов.

Он отмечает, что выручка в сельском храме в воскресенье может составить от 2 до 10 тысяч рублей. Для сравнения, ежемесячный доход в кафедральном соборе Ростова-на-Дону — порядка 10 миллиона рублей.

«Я помню время, когда юноши стремились в семинарии, полагая, что служение священника — это легкие деньги. Сейчас всё изменилось. Священников стало очень много, а количество прихожан постоянно снижается. „Богатый поп на мерседесе“ — теперь это можно сказать только про епископа и его фаворитов. Среди моих учеников ни один священник не владеет мерседесом», — делится мнением Усатов.

Куда уходят деньги

Александр Усатов рассказывает, что настоятель храма сам решает, куда направить вырученные за крещение, венчание или отпевание средства: на покупку автомобиля для жены, на ремонт крыши храма или на иные цели. Однако в обязательные расходы входят взносы в епархию, оплата коммунальных услуг и выплата зарплаты сотрудникам и клирикам храма. А их число в храме может превышать 100 человек.

Источник — бывший ростовский священник Александр Усатов.

В выгодном положении по получаемому доходу оказываются священники, которые имеют возможность дополнительного дохода.

«Все требы — то есть богослужения, которые проводятся вне прихода по просьбе конкретных людей, оплачиваются лично священнику (причащение на дому, соборование или освящение жилища). В итоге обычный священник может получать до 45 тысяч рублей», — поясняет Усатов.

Многие люди работают в храмах и бесплатно.

«Они воспринимают храм как Дом Божий и стараются потрудиться „во славу Божию“, а не ради денег. Часто с такими людьми настоятель заключает договор о работе в качестве волонтера. Но таких волонтеров недостаточно, чтобы покрыть главные позиции. А священники не служат даром, и хор за „спасибо“ не поёт», — отмечает Усатов.

По его словам, некоторые храмы в Ростове работают на грани катастрофы. Их настоятели сокращают зарплату сотрудников или задерживают ее выплату. Иногда приходится увольнять.

Но, по мнению Усатова, митрополита Меркурия это мало беспокоит. "Он считает, что неспособность найти спонсоров — это признак безблагодатности и профнепригодности священника. Взносы после временного ослабления продолжают расти. Вернулась даже „десятина“ с зарплаты священников для содержания кафедрального собора Ростова-на-Дону», — предполагает он.

Также эксперт, знакомый с внутрицерковной ситуацией, замечает, что большое количество храмов в Ростове и их новое строительство увеличит конкуренцию за верующих и их пожертвования. Ведь прихожан больше не становится, а храмы вынуждены будут конкурировать между собой.

Однако источник поясняет, что от прихожан не поступает достаточно средств для покрытия всех расходов прихода. Даже «свечной» бизнес имеет значение только в том случае, если храм ежедневно посещает большое количество людей. А чем больше и значительнее храм, тем больше средств уходит на его обслуживание. Важным способом дохода собеседник считает «церковный бизнес». В свечных лавках часто продают изделия из серебра, керамику, ладан, книги, платочки.

Бизнес и духовенство

В каждом храме есть настоятель — ответственное лицо за чинное и правильное совершение богослужения, за порядок в храмовом хозяйстве.

«Настоятель — это обязательно священник, из белого, или из черного монашествующего духовенства. Белое духовенство — это священники в браке, а черное — монахи, давшие обет безбрачия», — поясняет RostovGazeta певчий хора одного из ростовских храмов.

Однако многие ростовские настоятели, по данным информационной системы СПАРК, имеют непосредственную связь с бизнесом.

Например, настоятель Собора рождества Пресвятой Богородицы в Ростове Филипп Куликов родился в Москве. Там же, в столице, по данным системы СПАРК, с 2010 года вел индивидуальную предпринимательскую деятельность. Занимался арендой недвижимости, которую в 2016 году свернул по собственному желанию.

Настоятель прихода храма блаженной Ксении Петербургской в Ростове-на-Дону Игорь Козуб является и ныне совладельцем компании АО «Сага Пейсмент» в Москве — компании, которая занимается оптовой продажей компьютеров и программного обеспечения. Однако по оценкам СПАРК, «Сага Пейсмент» — компания с высоким риском. Ее чистые активы за 2020 год ушли в минус 32 тысяч рублей.

Да и сам митрополит Меркурий, вернее Иванов Игорь Владимирович, с 2019 года возглавлял художественно-производственное предприятие «Софрино» в Москве. По данным официального сайта «Софрино» — это уникальный производитель предметов церковного обихода, который обеспечивает храмы и монастыри всем необходимым для Богослужения. Однако, по информации СПАРК, не так давно Меркурий оставил должность генерального директора «всецерковного» завода. Его место занял исполняющий обязанности Иван Руднев, который является настоятелем Православного прихода Храма живоначальной Троицы в Москве.

Ежемесячно каждый приход вносит фиксированные выплаты в пользу епархиальной кассы. Размер суммы для сельских приходов колеблется от 7 до 25 тысяч рублей, а для ростовских значительно выше — 150-250 тысяч рублей, иногда достигает 320 тысяч рублей или даже миллиона, рассказал бывший священник.

«А каждый епископ несколько миллионов рублей ежемесячно направляет в патриархию», — уточняет Александр Усатов.

Естественно, никаких документальных доказательств этим слухам нет.

Оплот нравственности

Прихожане считают церковь безупречным оплотом нравственности. Сюда приходят со своей болью, в поисках утешения в безвыходной ситуации. Однако в марте 2021 года ростовчан потрясло известие о наличии в РПЦ гей-лобби. Тогда корреспондент RostovGazeta связался с пресс-секретарем Донской епархии Игорем Петровским, однако он не стал отвечать на вопросы. Не подтвердил, но и не опроверг наличие гей-лобби.

Следующее происшествие произошло ночью 1 апреля, когда покончил с собой один из самых известных священников Донской митрополии протоиерей Андрей Немыкин.

«Ушел, как воин, а не как священник», — комментировали его друзья.

Ведь к самоубийству Андрей Немыкин тщательно подготовился, надев медали и ордена, которыми его наградили за время военной и епархиальной службы. Друг священника Иван Кузнец написал пост в соцсети, в котором связал суицид Немыкина с его финансовыми проблемами, которые якобы возникли из-за поборов епархии. Но в Донской митрополии опровергли этот факт. Пресс-секретарь Игорь Петровский сообщал тогда, что распространяемая о финансовых проблемах священника информация не соответствует действительности. Однако от общения с редакцией RostovGazeta Петровский воздерживается, не предоставляя информацию на запросы.

Цена добра

Корреспондент RostovGazeta поинтересовался у батюшки, не захотевшего публиковать свое имя, сколько стоит освятить квартиру. Священнослужитель ответил, что определенной таксы не существует.

«Кто тысячу дает, кто две, а кто и пятерочку», — мечтательно улыбнулся он.

Однако требы, которые проводятся в храмах, имеют строгую таксу.

Отпевание покойника достигает 6 тысяч рублей. Крещение ребенка — 3 тысяч рублей. Венчание — от 2 до 10 тысяч рублей.

При этом покупателям церковных услуг не выдается кассовый чек. Например, в храме на Шолохова, 29А корреспонденту RostovGazeta пояснили, что «так не делается». На вопрос почему «так не делается», ответа не последовало.