«Наследие пандемии»: сколько лет требуется ростовчанам, чтобы доказать ошибки врачей

Коронавирус был побежден. А некоторые ростовчане до сих пор пытаются найти виновных в странной гибели родных.

Почему уголовные дела о многих инцидентах в больницах не находят ответа? Кто и для чего затягивает следствие? Чем заканчиваются попытки ростовчан докопаться до истины — выяснял корреспондент RostovGazeta.

Страшные потери

Во время пандемии многие ростовчане потеряли своих близких. Причем даже не из-за коварного коронавируса, а, по словам людей, из-за тотальных ошибок медиков. В те годы, ростовчане регулярно звонили в редакцию RostovGazeta, жалуясь на отсутствие должной медицинской помощи.

Ростовская журналистка Вероника Кибирева потеряла 42-летнего мужа Александра, страдающего сахарным диабетом. Все потому, по ее словам, что сперва скорую ожидали восемь часов. А потом в больнице пациента не спешили перевести в реанимацию. Всю ночь он пролежал в коридоре и умер.

Страшная история произошла с 39-летним ростовчанином Виктором Кучкиным, которого госпитализировали в ГБСМП из-за острой боли в животе. В хирургическом отделении ему сделали операцию на кишечник, во время которой он пришел в себя. Его жена Надежда Кучкина рассказывала, что через неделю после операции у мужа поднялась температура, из раны постоянно текло. Но пациента перевели в отделение пневмонии, а следом отправили в ковидный госпиталь, где он умер.

Ростовчанка Светлана Еремина жаловалась на то, что ее отца Юрия Щетинина выписали из ковидного госпиталя в Ростове с почерневшим животом из-за сильного разжижения крови и высокой температурой. Дочь также была уверена, что смерть ее отца — на совести докторов.

Однако далеко не все ростовчане, смирились со странными фактами потери своих родных. Люди писали заявления в правоохранительные органы, настаивали на следствии, назначалось проведение экспертиз. Но время идет, а виновные не найдены.

Дело патологоанатома

RostovGazeta сообщала о жалобах жителя Новочеркасска Вячеслава Лепетухина. Он обвинял врачей ГБСМП Новочеркасска в смерти жены. Пожилой мужчина рассказывал, что его супруга попала в больницу из-за побочки на медицинский препарат, выписанный врачом — с высокой температурой и черными волдырями на руках.

Однако, по его словам, помощь в больнице ей не оказали должным образом — делали инъекции с препаратом, разведенным не должным образом. Из-за этого состояние здоровья женщины стремительно ухудшалось. Ее перевели в реанимацию, где она умерла.

По словам Лепетухина, в процессе расследования дела о смерти его жены всплыло множество странных фактов. В их числе выявили неисправный концентратор кислорода. Патологоанатом вероятно не качественно провел исследования. Из-за этого оказалось невозможным установить причину смерти женщины.

В итоге уголовное дело прекратили. Однако Вячеслав Лепетухин не смирился.

Житель Новочеркасска продолжает направлять заявления в правоохранительные инстанции, жалуясь на бездействие со всех сторон. Но, по его словам, на заявления никто не реагирует.

«Я подал одну жалобу на бездействие правоохранительных органов, но мне отказали. Объяснили, что отказ приняли „согласно своим внутренним убеждениям“. В конце апреля я подал заявление в очередной раз. Но даже по электронной почте никакого ответа не получил. Игнорируют, шлют отписки и все», — говорит Вячеслав Лепетухин.

Лечение угрозами

Не удается найти виновных и жительнице Таганрога Ольге Иконниковой. Ее мать, Антонина Иконникова оказалась в больнице с высоким давлением. Однако, по рассказам дочери, пожилая женщина боялась жаловаться врачам на беспокоящие симптомы. И причина этому была объективной — врачи пришли к выводу, что пациентка выдумывает головную боль. Стали угрожать ей, что если жалобы не прекратятся, то они вызовут бригаду и отправят пожилую женщину в психиатрическую лечебницу.

Однако Иконникову все-таки перевели в реанимацию. Только врач потом сообщил родным, что пациентка «внезапно умерла».

Ольга уверена, что ее 65-летней матери можно было помочь, что к ее смерти привело неправильное лечение. С этим заявлением она обратилась в правоохранительные органы. Однако с тех пор прошло уже почти два года. За это время в Ростове была проведена экспертиза.

«Ее заключение оказалось странным, глупым и ненаучным. Нечто подобное мы и ожидали. Но не до такой же нахальной степени. Я написала заявление в правоохранительные органы о признании экспертизы заведомо ложной», — рассказывает Ольга Иконникова.

Был ли злой умысел

Жительница Таганрога недоумевает — почему никто не контролирует деятельность экспертов?

«Следователи говорят, что спрашивали у экспертов, был ли у них злой умысел при проведении экспертизы. Но разве бывают случаи, когда кто-то сам признается в злом умысле? В качестве доводов о ненадлежащей экспертизе я приводила в пример конкретную литературу, экспертные мнения. Почему экспертиза была написана подобным образом? Кандидат наук ошибся? Или ложь написал? Или вовсе подписал документ, не читая? Когда это пытались выяснить, оказалось, что никто ничего не помнит. У всех просто амнезия», — говорит жительница Таганрога.

По ее словам, была сделана повторная экспертиза — в южном филиале экспертного центра в Астрахани. Она установила дефекты лечения, которые якобы стали причиной смерти женщины в больнице.

«Выяснилось, что привлекать к ответственности надо 12 человек. Семь реаниматологов, которые вообще ничего не делали. Три невролога. Патологоанатома, у которого обнаружен подлог. И трех заведующих за халатность. Однако во всех моих ходатайствах мне было отказано без объяснения причины», — подчеркивает собеседница.

Ольга добавляет, что сейчас хотят назначить еще одну экспертизу, в которой лично она не видит никакого смысла.

«Считаю, что это делается намеренно, чтобы затянуть следствие. Ведь по нашей статье срок привлечения к ответственности истекает совсем скоро. Я хотела переквалифицировать это дело в другую статью, где срок привлечения к ответственности больше, но мне во всем отказывают», — делится фактами Иконникова.

Собеседница уверена, что следствие затягивается намеренно.

Как при операции потерялся орган

Время показывает, что в большинстве случаев, пандемия коронавируса оказалась ни при чем. Добиться ответа на свой вопрос не могут даже и те, кто столкнулся с проблемами оказания медицинской помощи задолго до появления коронавируса.

Пять лет назад ростовчанка Марина Орлова после эстетической операции в больнице им. Семашко обнаружила пропажу пупка. Все это время она пыталась привлечь виновных к ответственности. И хотя доказательство, казалось бы, очевидно — у женщины, без ее согласия при операции удалили орган, — найти виновных оказалось практически невозможно.

«Результатов экспертизы нет уже год. Внезапно выяснилось, что для ее проведения не хватает документов. Но если их не хватает, то почему все бездействовали это время, будто так и надо?» — недоумевает ростовчанка.

Рассказывая о своих попытках выяснить, почему за год не сделаны результаты экспертизы, Марина подчеркивает, что сплошь и рядом натыкалась на откровенное нежелание работать.

«Эксперт сказал, что ходатайствовал о предоставлении документов, но их ему не дали. В МВД дознаватель сообщила, что не понимает, о чем речь, и не может найти дело без его номера. Я пошла в больницу запрашивать необходимые для экспертизы анализы, где мне ответили, что они не проводились. А потом выяснилось, что, например, гистология была в истории болезни. Но эксперт ее даже не смотрел! Это говорит о том, что никому сейчас ничего не надо. Никто не хочет ничего делать», — возмущается Орлова.

Ростовчанка рассказывает, что куда только не обращалась с заявлениями. И даже дошла до президента. Но, по ее словам, все возвращается назад, в регион, где снова начинается «бег по кругу».

Ужас без конца

Не удается до сих пор докопаться до истины и потерявшей в больнице сына Людмиле Киселевой. Ее сын— ростовский кларнетист, умер в ГБСМП в 2017 году. Однако уголовное дело возбудили лишь летом 2019 года после множества ее жалоб.

Расследование смерти Алексея Киселева вскрыло огромное число вопиющих нарушений. Выяснилось, что в больнице музыканта привязывали к кровати, прописывали ненадлежащие препараты. У нескольких врачей не оказалось требуемого медицинского образования. А при отправке гистоархива на экспертизу мать музыканта заподозрила подлог.

И подобные нарушения до сих пор продолжают выявляться.

По поводу гибели сына Киселевой известно о 45 томах возбужденного дела. Но особого продвижения в расследовании она не наблюдает. Лишь однажды, в январе 2023 года, удалось добиться от ГБСМП компенсации морального вреда по суду в размере 150 тысяч рублей. Но расследование до сих пор продолжается.

«В мае состоялось два суда. На одном из них больница не предоставила документы, подтверждающие образование психиатра. А на другом, апелляционном, мне совсем непонятно, что произошло. Дело в том, что и больница, и врачи признали нарушения. А суд отказал мне в компенсации морального вреда за выявленные нарушения», — отмечает Людмила Киселева.

Собеседница рассказывает, что неоднократно звонила с просьбой записаться на личный прием к председателю СК РФ Александру Бастрыкину.

«Меня уже узнают по голосу. Всегда внимательно выслушивают, записывают информацию, спрашивают, какие произошли изменения. Очевидно, что дело моего сына находится на контроле. Но пока мне так и не сообщили, что я буду принята лично», — рассказывает Киселева.

Цена ошибки

Эксперты сходятся во мнении, что вопрос об ошибках врачей весьма сложный. Медики не хотят говорить на эту тему, объясняя, что от усталости никто не застрахован. Что человеческий фактор исключать нельзя, промахи случаются.

Однако пациенты поликлиник склоняются к иному мнению — ошибки врачей недопустимы. Ведь ценой такой оплошности нередко может стать человеческая жизнь.

По словам юристов, привлечь к ответственности врачей в большинстве случаев очень сложно. Для этого нужны неоспоримые доказательства. Но почему же собрать эти доказательства в Ростовской области оказалось практически невозможно, собеседники предположить не смогли.

«Это или отсутствие профессиональных компетенций, или нежелание работать, или коррупционная составляющая. А, возможно, и вовсе у наших стражей правопорядка отсутствует понимание — нужно или нет расследовать подобные случаи», — делится мнением Ольга Иконникова.

Людмила Киселева отмечает, что вместо расследования, сейчас идет открытая борьба с ней — с потерпевшей.

«Я вижу, как в этой борьбе со мной объединились все правоохранительные структуры Ростовской области. Мне не дают ответы на конкретно заявленные вопросы. А когда дают, то большинство из них построены на лжи. Разве это не борьба против меня? Следствие затягивают экспертизы. Три экспертизы по делу моего сына длились почти три года. При этом никаких результатов они не дали — они не состоятельны», — подчеркивает Киселева.

По ее словам, расследование дела о смерти ее сына будет объективным только в одном случае. Если за него возьмутся независимые профессионалы из Центрального аппарата Следственного комитета России.

«А в Ростовской области никто ничего делать не хочет», — резюмирует потерпевшая.

Ранее RostovGazeta сообщала, как в роддомах Ростовской области пропадают новорожденные.